Cryptography is the soul. Глава 4

[gopfuck]

Название: Cryptography is the soul
Глава: 4
Автор: Hizu-chan
Бета: не бечено
Фендом: Наруто
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Наруто/Саске, Саске/Наруто
Жанр: детектив, экшн, романс.
Размер: макси
Состояние:в процессе
Предупреждения: AU, OOC, наше время.
Дисклеймер: всё Кишика
От автора: Кажется в этот раз без соплей не обошлось, но какой роман без драмы?

глава 4

***
Сгущались тучи, и в воздухе ярко запахло озоном. Обещал пройти проливной дождь. Наруто открыл дверь и сел на водительское сиденье своей старенькой «Мазды», которой, пожалуй, больше лет, чем ему раза в два. Её дверца жалко скрипнула, взывая хозяину, чтобы он, наконец, смазал заржавевшие петли.
« - Да, старушка», - подумал Наруто. « - Тебя изрядно потрепала жизнь. Сколько кочек и ям ты повстречала за свою жизнь, чтобы тарахтеть, как перегруженная телега? Возможно, к годам пятидесяти, а то и раньше, я стану так же плохо заводиться по утрам и кряхтеть о своём перегруженном «карбюраторе».
Тут ему вспомнился Джирайя, который в своём преклонном возрасте совершенно не жаловался на здоровье и умудрялся ходить по девицам. При этом он всегда сохранял бодрый вид.
Узумаки потёр гладкую кожу лба над правой бровью и тяжко вздохнул. Он пытался думать о чём угодно, лишь бы отвлечь себя от произошедшего разговора с Хатаке. Он не хотел вспоминать, но его голову наполняли старые, как выцветшие фотографии, картины из прошлого и осознание всепоглощающей утраты и ужаса, которые он испытал десять лет назад, заставляли внутри всё сжиматься. Желудок переворачивался и поднимался к горлу. Он не мог забыть. Он не хотел забывать и простить себя он тоже не может, как ни старался.
Наруто сжал руль обеими руками и положил на них голову. Она начала гудеть и било в виски так, что хотелось скулить и выть. Зачем Какаши поднял эту тему? Для чего это было нужно? Если этим хотел напомнить Наруто о том, что он убийца и что место ему в преисподние, то это у него получилось на славу. Наруто скривился и потянулся к бардачку. Достал оттуда бутылку воды и белую баночку с аспирином. С щелчком он открыл баночку и выпил две таблетки.
Где-то прогремело, зарокотало. У некоторых машин завизжала сигнализация. По лобовому стеклу застучали крупные капли дождя, и вскоре полило так, что монотонный шум окутал всё пространство. Всё остальное, казалось, отдалилось по ту сторону дождевой завесы. Стало сумеречной зоной. Как в старых фильмах ужасов. Наруто казалось, что он совсем один, здесь в этой сырой, промозглой реальности. Его пробрал озноб от внезапного холода, и он решил включить печку. Она зашуршала приятным дыханием тёплого воздуха, обдавая ноги. Наруто откинулся в кресле, вжимаясь в него, пытаясь согреться.
Наслаждаться тишиной ему пришлось недолго – салон наполнила знакомая, мягкая, с долей весёлых ноток, мелодия, которую Наруто когда-то поставил на номер Сакуры.
«Она всегда знает момент, чтобы позвонить». – Удручённо подумал Узумаки, но на самом деле он был рад, что ему сейчас позвонила именно она.
-Да? – Наруто пытался придать своему голосу бодрости.
В трубке молчали, будто кто-то поставил паузу на том конце и никак не хотел включать, но затем Сакура заговорила чётко, уверенно и с долей строгости:
- У тебя что-то стряслось?
Наруто так и застыл с наигранной растянутой улыбкой, от которой у него появились глубокие морщинки в уголках глаз. Он видел себя в зеркале заднего вида и понимал, насколько глупо сейчас выглядит.
- С чего ты взяла? – выдохнул он.
- У тебя голос странный. – Просто ответила ему Харуно. – Будто ты только что рыдал.
- Правда? – с сарказмом спросил парень.
- Узумаки, не юли. Колись, что случилось? – потребовала подруга. Наруто некоторое время сомневался, но все же ответил:
- Скоро годовщина.
- Нет, Узумаки. – Перебила его Сакура, прекрасно понимая, к чему он клонит. – Скоро день твоего рождения и ничего более.
- Сакура, как ты не понимаешь…
- И понимать не хочу. Сколько можно мучить себя? Это было десять лет назад. Нужно идти вперёд. Уже достаточно того, что ты чтишь их память. Они погибли не по твоей вине.
- Я знаю! – Наруто прикрыл глаза. Таблетки совершенно не помогали от головной боли.
- Ты знаешь, но не понимаешь. – Парировала его слова Сакура.
Наруто уже был не рад, что завёл этот разговор и решил поскорее его закончить:
- Да, Харуно, ты права. Я полностью с тобой согласен.
- Ты снова пытаешься сбежать. – Упрекнула его девушка. – Ты всегда бежишь, когда тебя зажимают в угол.
Наруто сжал зубы от бессилия и, чтобы, не приведи Господь, не нагрубить Сакуре, которая ему была практически как сестра. Он любил её настолько сильно, что готов был стерпеть любые её безжалостные, хлёсткие, словно пощечины, слова.
- А ёщё, - продолжала Сакура. – У меня подозрения, что ты неспроста вспомнил именно сегодня, что на следующей неделе дата накануне которой ты становишься неуправляем. Кто-то говорил с тобой об этом? Неужели они снова начали тебе названивать или присылать письма с угрозами? Я давно тебе говорила, обратись в полицию. Они не имеют права…
- Нет! Нет, Сакура это не так! Мне никто не звонил и не угрожал. Вовсе нет.
- Тогда почему?
Наруто тяжко вздохнул и медленно сказал:
- Я говорил об этом с Какаши-сенсеем. Он завёл речь о моей способности распознавать микро эмоции. Он сказал, что я не должен игнорировать свой талант. Чёрт побери, он всё знал! Он знал о родителях, о катастрофе, почему я не хочу верить в метод микро эмоций! Почему я хочу забыть, как выглядят скрытые гнев и ненависть, ложь! Я не хочу видеть больше, чем все нормальные люди! Это сущее проклятье! – Наруто с размаху стукнул по рулю, да так, что раздался гудок, который и привёл его в чувства. Он тяжело дышал и озирался по сторонам. Его голубые зрачки бегали из стороны в сторону. Он понял - опять сорвался.
Всё то время, что Наруто говорил, Сакура не проронила ни слова, терпеливо ожидая, когда он успокоиться.
- Ты хоть представляешь, какой бред ты сейчас нёс? - совершенно невозмутимо спросила она. – Ты – это ты, от себя не убежишь. Это всё равно, что отказываться от слуха, зрения или возможности говорить.
Стоило Сакуре произнести это, как перед глазами Наруто возник образ Учихи Саске.
«- Добровольно отказаться от одного из чувств», – пронеслась, словно шаровая молния, мысль. «- Отказаться потому, что сам того пожелал». – По мере того, как к Наруто постепенно приходило понимание этих слов, его глаза расширялись, смотря в одну точку.
- …руто!? Наруто!? – звала его Сакура из трубки. – Ты меня слышишь? Что ты там бормочешь?
Пару раз моргнув, Наруто пришёл в себя и коротко огляделся по сторонам. Дождь хлестал по капоту машины, чуть ли не заглушая голос Сакуры. Но теперь в сердце Узумаки била решимость и абсолютное понимание того, что ему нужно делать. Какому-то небольшому дождику его не остановить.
- Сакура, прости, но мне срочно нужно идти – быстро проговорил он, собираясь повесить трубку, но его остановила Сакура:
- Стой! Подожди! Наруто, я так и не сказала, для чего звонила!
Наруто остановился на полдвижении и затем вернул трубку обратно к уху.
- Я хотела, чтобы это было сюрпризом, как у всех нормальных людей, но зная тебя ребята попросили, чтобы я спросила твоего одобрения. – Последовала короткая пауза, которая понадобилась Сакуре, чтобы перевести дух:
- Мы хотим устроить вечеринку в честь твоего дня рождения, десятого, вечером, в Ичираку.
- Нет! – довольно резко выпалил Наруто.
- Но почему?!
- Это не обсуждается. Ты знаешь мои мысли по этому поводу. И я повторюсь – нет! В любой другой день – пожалуйста, но не десятого.
- Да говори, что хочешь! – разъяренно выкрикнула подруга. – Я больше не буду тебя слушать! В прочем, я знала, что ты это скажешь, но чёрт меня дёрнул послушаться Кибу и предупредить тебя! Так что, прими к сведению - я забронировала в ресторане этот вечер и не собираюсь ничего менять! Если твоя задница не явится в Ичираку к восьми часам, то считай, что я тебя не знаю! И потом даже не смей просить прощения! – на этом и окончились её слова, Сакура повесила трубку.
Наруто не успел вставить и слова. Он медленно отнял руку с телефоном от уха и смотрел в размытую пелену дождя, думая, что он всё же родился не под счастливой звездой.

***

Саске вошёл в офис «Akaicentre», когда на электронном табло часов, расположившихся над дверями лифта, было уже без четверти три. Кантора Сарутоби находилась на пятом этаже десятиэтажного здания офисного центра. Повсюду сновали люди, одетые в вычурно строгие костюмы с дорогими портмоне и, казалось, что сами стены были пропитаны резким запахом духов. Общая суета захлестнула Учиху волной, в которой, как ему казалось, он был песчинкой, попавшей сюда по огромной нелепой случайности. Но когда-то он думал, что он часть всего этого мира. Когда его отец - Учиха Фугаку ещё был президентом «UchihTechnology», а он с братом - прямыми наследниками огромной корпорации. Но, то, что казалось незыблемым, рухнуло в считанные мгновения. А тот мир, который знал Саске, стал далёким, чужим и отвратительным. У него забрали семью, дом, его мирную жизнь. И теперь у него осталось то, что он стал ненавидеть больше, чем убийцу своих собственных родителей - тайну, хранившуюся глубоко в его памяти и не дающую ему вздохнуть с облегчением. Тяжким грузом, словно кандалы, она плелась за ним повсюду, заставляя остерегаться любой тени, видеть опасность всюду и нигде. Он остался единственным хранителем, которому некуда бежать и негде спрятаться. Он ведёт неравную борьбу с теми, кто сильнее его в десятки раз, но он обязан победить. Иначе смерть его родителей будет напрасной. У каждого есть своё проклятье, а проклятье Учаха Саске – это хранить тайну своего клана. И не дай Бог она попадёт в руки не тем людям. Все нации испытают кое-что похлеще фашизма и ядерной войны вместе взятые. Это будет концом света для каждого, кто сейчас окружает его, разговаривает по мобильному телефону, обсуждает повышение акции на электронику, пудрит нос или кадрит молодую секретаршу. Все они не подозревают, что стоит ему открыть рот, и их мир рухнет, как хлипкий карточный домик. Этот фактор заставлял Саске злиться и ненавидеть всё вокруг. Он просто хочет, чтобы всё это кончилось и всё стало на свои места.
Пока Саске размышлял над «радужной» перспективой всего мира, лифт остановился на нужном ему этаже и он вышел из кабины, протискиваясь меж офисных рабочих. Он прошёл налево по коридору, до двери с мутным армированным стеклом, на котором были выгравированы слова: «Кабинет номер двести два. Адвокат по административно-правовым делам. Хирузен Сарутоби».
Секретарша Сарутоби - Курихара Комаки сидела за своим рабочим столом, раскладывая бумаги по папкам. Это была пожилая женщина, лет шестидесяти, с карими тусклыми глазами и причёской типа паж. Она была одета в строгий серый костюм с пурпурной блузкой и в туфлях от Кристиана Лубутена. Курихара всегда выглядела на высоте, несмотря на свой преклонный возраст. В тандеме с Сарутоби она работала вот уже больше десяти лет и ни разу не появилась на работе в одежде, которая хоть на грамм пошатнет авторитет их фирмы. К ним приходили состоятельные клиенты, а это значит - быть на высшем уровне.
И когда она услышала тихий стук в дверь и подняла голову, чтобы увидеть, кто пришёл, она поняла, что их посетил клиент номер один.
- Саске-кун! – Радушно обратилась она. – Рада видеть тебя в добром здравии. Хирузен-сан ждёт тебя.
Курихара встала из-за стола и провела Саске в святая святых их конторы. Открыв тяжёлую дубовую дверь, она пропустила юношу внутрь. Кабинет Сарутоби представлял из себя смесь умеренного модерна с лёгкими элементами ампира. Всё гармонично и взвешено. Кабинет отражал суть жизни его хозяина. Сарутоби устроился в большом глубоком кресле из бордовой кожи. Во рту он неизменно держал курительную трубку. Она перекатывалась из одного уголка в другой, когда он что-то обдумывал. Его седая, аккуратно постриженная борода подчёркивала образ серьёзного мудрого человека. Иногда Сарутоби напоминал Саске старого бывалого боцмана, прошедшего семь морей.
Войдя в кабинет, Саске отвесил поклон в качестве приветствия и присел в кресло для гостей. Сарутоби тепло ему улыбнулся, от чего морщинки под его глазами стали глубже и увеличились, переходя на щёки.
- Вам принести кофе или чаю? – поинтересовалась Курихара, на что Сарутоби поднял вверх один палец, а Саске вторя его жесту, показал два. Что значило: один кофе для одного и чай для другого. Данные жесты стали их неизменной визитной карточкой перед каждой консультацией.
Секретарша учтиво поклонилась перед тем, как закрыть дверь и оставить их наедине. Саске не медля открыл свою сумку, достал купленную им книгу и положил её на рабочий стол адвоката. Сарутоби тем временем сложил рабочие бумаги в стопку, откладывая их и, удивлённо приподняв бровь, кинул взгляд на предложенный презент. Улыбнувшись спокойной мягкой улыбкой, он сказал:
- Ты в точности как твой отец, Саске. Никогда не поступишься своими принципами.
На эти слова Саске лишь согласно кивнул, слегка прикрыв глаза, как бы этим говоря:
«Совершенно верно, вы от этого не избавитесь».
Адвокат взял энциклопедию в руки, приближая её поближе к лицу, чтобы получше рассмотреть. Со знанием дела он надел очки и взглянул на обложку.
- Что тут у нас? Древние Германцы, хмм…, любопытно. – Адвокат взглянул на своего подопечного поверх очков. – Сам-то читал её?
Саске одним скользящим движением поднял ладонь и повертел ею в воздухе, что значило – «немного полистал». Сарутоби отложил книгу и снял очки.
- Как продвигаются твои сеансы в центре?
На это Саске лишь пожал плечами и утомлённо вздохнул.
- Я понимаю, – кивнул Сарутоби. – Ты устал от всего этого, Саске. Но мне кажется, что пора придти в себя и начинать жить. – Адвокат говорил сдержанно и мягко. Он не хотел, чтобы его подопечный подумал, что на него давят. Учиха лишь опустил взгляд на свои руки и поджал губы. Ну как тут объяснишь, что от него это не зависит? Что даже дело не в нём, а в обстоятельствах.
- Вот что, - проговорил Хирузен, откидываясь на стуле. – Вскоре тебе исполниться двадцать. Понятное дело, что так продолжаться дальше не может.
Саске быстро поднял заинтересованный взгляд на опекуна.
- Если все останется, как есть, - начал объяснять адвокат. – То ты рискуешь остаться без средств к существованию. Если тебя не признают дееспособным до твоего двадцатилетия, то тебя передадут на опеку кому-то из родственников. И поверь, они без колебаний отправят тебя в учреждение закрытого типа. Никто церемониться не будет. А твоё наследство уйдёт к ним в карман. Понимаешь?
Саске согласно кивнул, переплетая пальцы в замок.
- Поэтому мы должны действовать сейчас. Пока не поздно. Я намерен подать прошение в суд о твоём повторном обследовании, о признании тебя дееспособным. Естественно, будет созвана комиссия, без неё не обойтись, и судебный процесс будет длиться несколько месяцев, но, Саске, – Сарутоби просяще посмотрел на юношу. – Ответь ты на их вопросы. Ты же вполне разумный парень, это невооруженным взглядом видно. Не понимаю, что ты творишь с комиссией, что они видят в тебе отклонения? – Хирузен тяжело вздохнул и погладил свою бороду.
Саске сидел неподвижно, разглядывая свои руки. Ему совершенно не хотелось врать Сарутоби или что-то от него скрывать, но ничего не мог с этим поделать. Поэтому, кроме чувства сожаления, написанного у него на лице, он больше ничего не мог предложить.
- В любом случаи, - продолжал адвокат. – Мне нужно твоё согласие. Иначе у нас ничего не выйдет. – Старик испытующе взглянул на Учиху, ожидая его ответа.
Но Саске немедля покачал головой, отказываясь.
- Но почему? – удивлённо спросил Хирузен.
Саске со вздохом отвёл взгляд, и некоторое время что-то обдумывал, затем он снова повернулся и с маленькой, чуть заметной благодарной улыбкой снова покачал головой.
- Саске, - попытался его переубедить Сарутоби. – Это нужно сделать. Я взываю к твоему благоразумию. Если тебя признают дееспособным, то ты сможешь сам распоряжаться своей жизнью. Ты даже сможешь покинуть Японию, чтобы забыть всё, что с тобой здесь произошло. Перед тобой будут открыты все пути. Я не понимаю, почему ты саморучно подписываешь себе приговор? Если ты волнуешься о том, что ты не пройдёшь комиссию, то чёрт с ним, я подниму свои связи, мы дадим этим докторишкам взятку. Если на то пойдёт, я даже подкуплю судью, но, ради бога, не отказывайся от этого шанса.
О боже, как же сладко звучали слова Сарутоби. Как заманчиво было со всем покончить и зажить так, как вздумается. Сейчас Саске казалось, что вот она, свобода. Протяни к ней руку и возьми, но… Но всё это мечта, которую придётся отложить в дальний ящик и закрыть на ключ. Если сейчас они подадут прошение, то стервятники, которые охотятся за ним, тут же слетятся и начнут выяснять – «где зарыт тот клад, что закопал твой отец?» А это Саске было не нужно. Поэтому всё равно пришлось ответить отказом.
Сарутоби был хмур и раздосадован. Он долго думал перед тем, как сказать:
- Знаешь, Саске, я давно был знаком с твоей семьёй. Я обещал твоему отцу, что позабочусь о вас с Итачи. Но, к сожалению, я плохо с этим справляюсь – одного я уже потерял. Не знаю, где Итачи сейчас, но во мне теплится надежда, что он жив и здоров и будь он сейчас здесь с нами, я не думаю, что в такой ситуации он бы позволил тебе поставить на себе крест. И, если ты не хочешь прислушаться к голосу разума, то хочу, чтобы моя совесть перед твоим отцом и матерью была чиста. Я всё равно подам прошение не взирая на твой отказ.
Глаза Саске расширились в ужасе.
« - Нет! Нет, не надо этого делать!» - пронеслось у него в голове. « - Вы не можете!» - надо было остановить Сарутоби. Нельзя допустить, чтобы это произошло. Саске придвинулся к столу и взял чистый листок бумаги из стопки аккуратно сложенной возле факса и быстро написал:
«Не надо, всё будет хорошо». – Отложив ручку, он тут же развернул надпись лицом к адвокату, что бы тот мог её прочитать, но, даже прочитав, Хирузен остался непоколебим:
- Нет, Саске. Мы не можем полагаться на одну только удачу. Завтра я поеду в судейскую коллегию и подам заявление.
Руки Саске безвольно опустились вместе с листком на стол. Саске был в растерянности. Что он будет делать дальше? Как поступить? Ему бы радоваться, но вместо этого он испытывал ещё большее напряжение и разочарование? Ну почему никогда не идёт всё, как запланировано? Почему его жизнь - это сплошные американские горки с крутыми виражами? Ну почему он родился не под счастливой звездой?

***

-Это было жестоко, Сакура. – укоризненно сказал Киба, вороша ложкой свой десерт.
Девушка, сидящая напротив, лишь прыснула в ответ и обиженно отвернулась к окну. Они сидели в кафе «Harimaya Station», коротая время, пока на улице шёл дождь. По всему залу разливался мягкий желтоватый свет декоративных ламп, а вокруг царила оживлённая атмосфера: шумели столовые приборы, голоса людей сливались в постоянный нестихающий гул. Иногда повара-кондитеры, которые тут же за стойкой творили свои сладкие произведения искусства, зазывно выкрикивали о новых акциях, которые сегодня проводит кафе или о готовом заказе. Толпа покупателей не иссекала у прилавка, толпясь около витрин, разглядывая их изделия. Казалось, предвкушение какого-то праздника витало в каждом уголке заведения, но за их столиком, напротив, висела какая-то иная тяжёлая аура.
Если у Сакуры и было хорошее настроение перед тем, как она вошла в кафе, то после телефонного разговора с Наруто оно упало на нет.
- А я тебе говорил, - причитал Киба. – Это плохая идея. Ты только вспомни, что он вытворил в прошлом году – напился до чёртиков и всё и бредил о какой-то там Дике.
Сакура обернулась к собеседнику и заговорила так спокойно не торопясь, будто читала одну из заповедей:
- «Есть еще дева великая Дике, рожденная Зевсом. Славная, чтимая всеми богами, жильцами Олимпа. Если неправым деяньем ее оскорбят и обидят. Подле родителя Зевса немедля садится богиня. И о неправде людской сообщает ему».
После её слов Киба ожесточенно закивал головой:
- Да, да, именно это он и говорил.
- Это цитата и работ Гесиода, Труды и дни. – объяснила Сакура. – Он говорил о греческой богине правды и справедливого возмездия, она же Немизида.
Инудзука притих на некоторое время, застыв изваянием, но затем растерянно проговорил:
- Не подозревал, что Наруто знает нечто подобное.
- Он умнее, чем хочет казаться. – просто ответили ему.
Воцарилось молчание. Харуно сложила руки перед собой, задумчиво глядя в окно. Казалось, время застыло, словно заледенелая вода, застывшая от сильного мороза. Но вдруг девушка спросила, разбивая в мелкие дребезги это ощущение:
- Ты знаешь, что каждый год в храме Сендодзи по погибшим в той катастрофе проводится панихида. – Сакура замолчала ненадолго, закусив губу, как будто не знала - продолжать ей или нет.
- Он каждый год ходит туда. – Дрожащим голосом продолжила она. – Каждый раз он видит всех, кто обвинял его в смерти близких. Боже, он наказывает сам себя, – послышался всхлип. – Сколько может это продолжаться?
Киба долго смотрел на девушку перед собой, обдумывая её слова, но затем глубоко вздохнул и откинулся на стуле.
- По-моему, ты слишком драматизируешь, Сакура. На его месте, я бы тоже ходил в храм и молился за покой своих родителей. Это естественно, а вот то, что он никого не хочет видеть в этот день, действительно настораживает. Я уверен, он знает, что мы хотим, чтобы он был счастлив, но пока он сам не примерится со всем, это будет продолжаться. И я считаю, что нам стоит уважать его решение и оставить его в покое. Если он хочет провести свой день рождение в другой день, то пусть так и будет.
Сакура обернулась на друга, во всю открыв глаза:
- Ты предлагаешь всё отменить? – недовольным тоном спросила она.
- Да. – Спокойно кивнул Киба, отправляя ложку с пирожным себе в рот.
- «И ты, Брут?» – Сакура злилась. Её глаза блестели, но при этом её взгляд был жёстким и решительным.
- Я не буду ничего менять, и точка. – Она схватила свою сумочку, лежавшую на соседнем стуле и, поднявшись со своего места, напоследок произнесла:
- Надеюсь, ты ничего не испортишь.
С этими словами, чеканя каблуками шаг, она направилась к выходу.
Инудзука провожал её растерянным взглядом, предчувствуя скорый апокаллипсис.

***

Вернулся Узумаки в здание центра, спустя полчаса, когда дождь немного утих. Он поднялся по лестнице на второй этаж неторопливым шагом. Если честно, то он не горел желанием снова говорить со своим куратором, а тем более, признавать своё поражение, но все взвесив, он пришёл к выводу, что ничего не теряет. И возможно, затея не так уж плоха. На самом деле, ему впервые за всё это время стало любопытно, насколько он растерял свои способности? Просто маленькая проверка и ,всё, на этом будет поставлено жирная точка. Но он тогда не подозревал, что приоткрыв ящик Пандоры, потом его не захлопнешь.
Хатаке совершенно не удивился, увидев на пороге своего кабинета Узумаки. У него даже был вид преисполненной гордости из-за того, что он смог предугадать действия своего стажёра.
- С возвращением, – с издёвкой проговорил седовласый. – Я так понимаю, ты передумал и всё же решил обсудить со мной мой замысел?
На его слова Наруто поморщился и молча прошёл к креслу, бесцеремонно в нём развалившись. Устроив руку на подлокотнике, он подпёр рукой щёку и с большой неохотой буркнул:
- Да, передумал.
- Ну, раз ты готов меня выслушать, то я поясню тебе свою идею.
- Я прекрасно вижу, что вы задумали, – не глядя на сенсея, перебил его Узумаки. – Вы хотите, чтобы я применил метод микроэмоций на Учихе.
- Ты проницателен. – Признал Хатаке. – Возможно, это единственный оставшийся способ, чтобы выяснить причину его поведения.
Наруто лишь хмыкнул и принялся теребить язычок на замке своей куртки.
- Хочу предупредить. – Заметил он. – Я не обещаю, что смогу гарантировать точность. У Саске слишком динамичные микроэмоции. Они до того кратковременные, что мне будет трудно определить их значение. Скорее всего, мне понадобится видео камера, чтобы я смог позже ещё раз всё пересмотреть и сделать окончательный анализ.
Хатаке внимательно выслушал своего стажёра и понимающе кивнул:
- Я думаю, тебе стоит потренироваться на фото-тренажёре, который в своё время сделал твой отец.
Фото-тренажёром называлась незамысловатая программа со сборником фотографий различных лиц с ярко выраженными видами эмоций. По желанию, в настройках программы выставлялось время, за которое фотография появлялась на экране, затем исчезала, и появлялись варианты ответов. Необходимо было точно определить название той или иной эмоции. Наруто помнится, что его рекорд был девяносто шесть процентов верных ответов, приходившихся на время менее трёх секунд на каждую фотографию.
- Я выкинул все диски с этой программой, – равнодушно пожал плечами Наруто. – Я посчитал, что они мне больше не пригодятся.
Какаши разочарованно выдохнул и потянулся к нижнему ящику рабочего стола. Вынув оттуда диск в пластиковой упаковке, он протянул его Наруто и вручил прямо в руки со словами:
- Надеюсь, мой диск не постигнет участь его предшественников?
- Не беспокойтесь, - заверил куратора Наруто. – Я буду обращаться с ним о-очень аккуратно.
Недолго думая, Наруто положил диск в нагрудный карман своей куртки.
- А, и ещё кое-что – вспомнив основную причину своего приезда, Сказал Узумаки. – Я бы хотел поговорить с главным председателем комиссии, который утверждал диагноз Учихи. С Цунаде Сенджу.